На смену паразитической собственности должна прийти созидательная
Россия за последний год столкнулась с вызовами и угрозами жизненно важного уровня. Еще до событий конца февраля 2022 года ее экономика находилась в состоянии стагнации со среднегодовыми темпами роста в районе одного процента, что можно отнести к статистической погрешности. Пребывая в состоянии простого воспроизводства, экономика получила дополнительные нагрузки, связанные с проведением СВО, социальным обеспечением бывших граждан Украины, ДНР, ЛНР; расходами на госуправление и др. И все это не считая будущих затрат на восстановление разрушенного.
Россия за последний год столкнулась с вызовами и угрозами жизненно важного уровня. Еще до событий конца февраля 2022 года ее экономика находилась в состоянии стагнации со среднегодовыми темпами роста в районе одного процента, что можно отнести к статистической погрешности. Пребывая в состоянии простого воспроизводства, экономика получила дополнительные нагрузки, связанные с проведением СВО, социальным обеспечением бывших граждан Украины, ДНР, ЛНР; расходами на госуправление и др. И все это не считая будущих затрат на восстановление разрушенного.
А теперь вспомним, что наше бюджетное (и не только) благополучие наполовину держится (можно даже сказать «висит») на внешнеэкономической конъюнктуре экспортных цен на сырьевые ресурсы, прежде всего на энергоносители. Источник этот волатилен и ненадежен в долгосрочном периоде. Предположим, что Россия может лишиться этого источника. Чтобы убедиться в реальности такого сценария и его возможных последствий, достаточно взглянуть на динамику цен на интересующие нас экспортные товары. Обвал цен на нефть во второй половине 80-х годов прошлого века явился одним из факторов развала великого государства СССР. Структуры государственной власти и управления, включая силовые структуры, вся социальная система существуют за счет государственного бюджета. Между его источниками и существованием самого государства имеется непосредственная причинно-следственная связь. При существующей волатильности рынка энергоносителей и других экспортно-сырьевых товаров нетрудно спрогнозировать последствия очередного обвала цен на этих международных рынках. Это угрозы и вызовы жизненно важного значения для российского государства (не только экономики). В ситуации, подобной нынешней, экономика СССР находилась в тридцатые годы прошлого столетия: масштабные внешние угрозы при технологической отсталости. В невероятно трудных условиях, ценой немалых жертв стране удалось сокрушить силу, перед которой не устояла промышленно развитая Европа. Если попытаться обобщить причины событий тех лет и найти фундаментальные основания победы в широком, цивилизационном смысле, то случилось это благодаря созданию мощных внутренних источников развития. Это главное!
А теперь зададимся вопросом: каковыми могут оказаться последствия очередного обвала цен на энергоносители на мировых рынках. Предположение это можно считать реалистичным, имея в виду совсем еще недавнюю историю, которая упоминалась выше. Учитывая исторический опыт, нетрудно спрогнозировать обрушение государственного бюджета, а вслед за ним и самого государства. В этих жестких рамках исторических угроз и вызовов надо искать и находить решения. Самая главная задача состоит в том, чтобы в коротком временном периоде создать источники экономического развития. Речь идет о решении системной задачи, по масштабу сопоставимой с индустриализацией. Конечно, изменение промышленной основы экономики на уровне современных технологий это долгосрочная задача. А создание системы внутренних источников развития в условиях угроз жизненно важного уровня относится к чрезвычайной задаче, и решать ее надо именно в этом режиме.
Именно масштаб и чрезвычайность задач заставляют обратиться к национальным ресурсам, разбазаренным под вывеской радикальных экономических реформ в 90-е годы прошлого столетия.
Прошло уже три десятилетия, и пора уже проанализировать полученные результаты. Их анализировали сами реформаторы на Гайдаровском форуме 2022 года и назвали следующие достижения: создана рыночная экономика вместо плановой, образовались тысячи частных собственников. А на вопрос, что это все дало конкретно, ответ оказался скромным: реальные доходы населения выросли на 20%, соответствующим оказался и рост отечественной экономики (20–24%). Между тем за этот период мировая экономика выросла в 2,8 раза. Если взять тридцатилетний период советской экономики, например 1940–1970-е, включая годы самой разрушительной войны, то рост реальных доходов составил около 300%. К 1998 году ВВП России упал на 42% (при самых скромных подсчетах), инвестиции обвалились на 80%, население страны сократилось более чем на 10 млн чел. Суммарно Россия потеряла 25 годовых ВВП 90-го года. В них испарились ресурсы развития. Под лозунгом радикальных реформ страна потеряла историческое время в три десятилетия, и они невосполнимы. По прошествии трех десятилетий мы оказались свидетелями исторически беспрецедентного провала частной собственности с драматическими последствиями. В этой ситуации доступным ресурсом для создания внутренних источников роста российской экономики являются национальные ресурсы, подвергшиеся крайне неэффективным, а точнее, исторически провальным преобразованиям.
Суть нашего предложения состоит в том, чтобы предприятия, приватизированные посредством залоговых аукционов и преобразованные в акционерные общества, объявить объектами открытых инвестиционных конкурсов, которые должны содержать проект технологического и экономического развития. Участниками конкурсов могут быть предприниматели, государство, трудовые коллективы и даже иностранные резиденты. Специальные комиссии будут определять победителей конкурсов, кому должны перейти ресурсы. Ими могут оказаться и прежние владельцы, тогда никаких изменений во владении ресурсами не произойдет. Если же по результатам конкурса необходимо будет менять владельцев, то прежним владельцам будут компенсированы их затраты, понесенные при приватизации. Выдвигая данное предложение, мы исходим из того, что в России вырос слой предпринимателей, которые, не участвуя в приватизации, выстроили успешный бизнес и в своем развитии столкнулись с ограничениями, вызванными как раз таки приватизацией. Занятыми оказались географически удобное расположение, инфраструктура, невоспроизводимые ресурсы, распределены квоты и т.д. Вот на такие стремительно развивающиеся экономические субъекты следует возложить надежды на создание внутренних источников развития, открыть им доступ к национальным ресурсам.
Та собственность, которая образовалась в результате радикальных реформ, создала эффект неправильно застегнутой первой пуговицы, преследующий экономику на протяжении десятилетий. На смену паразитической собственности должна прийти созидательная — приобретенная, т.е. заработанная, вместо наделенной. Мы осознаем, что данное предложение вызовет много либерального визга о священности и защите собственности. И он уже слышен из уст тех, кто не хотел бы ничего менять. Им личное благополучие важнее судьбы страны и ее народа, особенно при вывезенных активах и заграничных приобретениях. Но священна заработанная и эффективно используемая собственность, вот ее образование надо поощрять и защищать. Именно поэтому победителями конкурсов могут оказаться и нынешние владельцы, которые компрадорскому выведению доходов от наделенной собственности предпочли технологическое развитие в России. Тогда и владельцы зарубежного имущества и активов могут иначе отнестись к отечественной экономике. Начать этот процесс следует с крупных предприятий, имеющих системное значение для экономики, и прежде всего с объектов пресловутых залоговых аукционов. Данное предложение не распространяется на средние и малые предприятия, которые созданы на личные средства граждан.
Преобразования на уровне собственности относятся к фундаментальным. Мы предлагаем дополнить их изменениями на уровне экономической политики, которая образно может быть описана разнонаправленными усилиями лебедя, рака и щуки. Руководство страны стремится к прорывному развитию экономики через стимулирующую бюджетно-налоговую политику (национальные проекты, институты развития). Это образ лебедя. Центральный банк (до февраля 2022-го) приоритетно проводил политику таргетирования инфляции. А это явная сдерживающая политика. Это образ рака. Улавливанию доходов и их выводу за рубеж соответствует образ щуки. Есть способы и инструменты гармонизации фискальной и монетарной политики. Но этому нормативно противоречит пресловутая независимость политики Центробанка. Это ограничение гармонизации экономической политики следует снять на уровне конституционных изменений. Что касается щучьего поведения, реализующего с инвестиционной точки зрения политику утечек и разворота в сторону потока инъекций извлекаемых доходов в российскую экономику, то решение этой задачи может быть частью плана проведения открытых инвестиционных конкурсов на ранее приватизированных предприятиях.
Подводя итог, следует еще раз отметить: чрезвычайность ситуации требует чрезвычайных мер создания внутренних источников роста. Это проблема сохранения государственного суверенитета и сбережения населения России.
